День национального траура

Технология беды, увы, отшлифована государством в современном обществе. Уже не только священники, но и спасатели, психологи, медики оказываются незаменимыми у края катастрофы. В минуты массового горя важны слова президента; зачем-то запоминаешь имена глав других государств, которые присылали свои соболезнования. Мэр Риги Нил Ушаков показывает латышам пример записью в Facebook, как можно делить горе. Важны все слова сочувствия, которые выказывают люди во всем мире.

Да, есть инструкции и законы, которые вступают в силу в момент чрезвычайных ситуаций. Но есть и неписаные правила, как должен себя вести отдельный человек при чужом горе. Не взять денег с пассажира и отвезти его на такси в Пулково, потому что тот едет на опознание близких. Выйти перед спектаклем и попросить зал почтить память погибших в авиакатастрофе минутой молчания, как это сделали в театре у Льва Додина перед тяжелыми и трагичными «Братьями и сестрами». Или вовсе перенести спектакль «Три мушкетера» — так решили в МХТ у Олега Табакова. Прийти на Дворцовую площадь и в тысячной толпе молитвенно помолчать. И не пойти в ночной клуб в загул, в дискотеку. Не делать бизнес на трагедии. Задуматься, можно ли самому хоть как-то помочь ближнему кругу людей, кого накрыла трагедия. Любой колокол всегда в конечном итоге звонит, и любой колокол всегда звонит по тебе.

Не оставить ни одной раздражающей записи в соцсетях в ответ на то, как не-люди там беснуются, что москалей стало меньше. С этой работой минувшей ночью, мне кажется, убедительно справился Андрей Бабицкий, который на фоне трагедии показал звериную жажду крови крайнего национализма. Давайте запомним другое. Цветы и свечи, которые принесли киевляне к российскому посольству.

Прочтите список людей, которых от нас забрало небо.

Горе — это то, что может облегчить лишь один человек. И этот человек — ты.