Может, поэтому Киев кажется сейчас опустевшим? Вроде и центр оккупации, в который туземные тыловые крысы сбегаются и стараются угнездиться в надежде пересидеть бои и выслужится… Но помрачнели они сейчас как-то… У некоторых даже майданутость проходит — прежде всего у тех, кого попросту обманули. Реальность, щекочущая горло мясницким ножом — лечит.
А кого не лечит, тот ещё больше сходит с ума. Не лишаясь при этом какого ни есть разума, поскольку ум и разум друг другу не равны. Потому что ум — это просто ещё одно слово для обозначения души и духа человеческого, принятое для упрощения описания сложного единства — человека. А разум, если просто, есть служебная операционная система под управлением души. Командует телом, работает по алгоритмам и уязвима для взлома и внешнего управления, поскольку должна взаимодействовать с этим миром. В результате взлома и перехвата управления — неверно функционирует, повреждается и даже рушится. И тогда мы видим белоленточный, радужный, желто-голубой экраны смерти…
А поскольку всё взаимосвязано, то и душа повреждается, и тогда мы считаем человека бездушным, духовно больным или с мёртвой душой. Разум — продолжает работать. И толкает повреждённого совершат безумные, бездушные поступки на основе имеющихся знаний и принятых извне команд и алгоритмов. И инстинктов.
Вот, многие недоумевают: как можно радоваться убийствам и призывать убивать больше? А дело тут ещё и в том, что эти скачущие, радующиеся и призывающие твёрдо знают: это не они умирают в огне или под обстрелами. И это знание так их радует и пугает одновременно, что они готовы скакать выше всех, радоваться сильнее всех и призывать убивать как можно больше — лишь бы не оказаться на месте убиваемых. И готовы убивать сами и даже воевать, особенно если безнаказанно или чужими руками, да ещё и с морковкой обогащения и вседозволенности перед носом. Возникает зависимость сродни наркомании, окрашенная под религиозность зависимость от насилия и смерти: им нужно убивать, предавать и грабить всё больше и больше — потому что иначе они не будут знать, что живы ещё, и рухнет их знание своей силы значимости и правоты. Собственно, эта зависимость и вынуждает их считать себя невинными жертвами, когда они получают отпор. И она же делает их покорным скотом, когда их убивают свои.
В итоге получаем озверевших от страха разумных, управляемых, эгоистичных безумцев: из таких вот камней и складывается фундамент клетки либерально-демократического фашизма. Причём в клетке этой стая хищников кормится стадом всеядных, из них же выстраивая для себя защиту и стараясь их силами расширит свою кормовую базу.
Ну да, идут демонстрации в защиту привилегий извращенцев,, молот практичного разума сбивает с людей окалину устаревших норм нравственности и мешающих самовыражаться догм, эволюция фашистских форм жизни из либералов и альтернативно духовных торжествует — и формируются армии Нового Порядка. Ничто не продаётся лучше греха, и чем больше перевес разума над душой, тем привлекательнее кажутся общечеловеческие ценности в кредит и по доступной цене. А если вас ведёт ваш ум, ваша душа, то вы крупно попали: душа заставит разум работать как положено и потянет к святости, а это же сплошная ответственность во всём и строгость к себе… И никакой тусклости, сгорает она, а это больно и трудно поначалу.
Возможно, кто-то назовёт эти размышления досужими. Что ж, добро пожаловать в апостольские времена. Вот они, времена великой верности и выгодных предательств — отсчитывают мгновения наших решений. А пришли мы к ним не из времен пророческих, но завершая виток спирали от апостольских первых дней до наших… В глобальном масштабе, с высокими технологиями — но это вновь времена духовного воскрешения на фоне массового духовного вымирания. Времена слепоты зрячих и глухоты слышащих. И, чтобы убедиться в этом, не надо ходить дальше собственной памяти и совести.
Знаю по опыту, что вспоминать свою жизнь снова и снова — и раз за разом натыкаться на незамеченные прежде собственные слепоту и глухоту — напоминает прохождение мытарств при жизни. Ну, или чистку души пескоструйной установкой. Больно, но лечит. Учит терпению и строгости к себе, и ещё это хороший способ научиться видеть и слышать по-настоящему. И посмотрите на тех, кто не учится: мы видим и слышим их, а они видят не нас и слышат не то, что им говорят. Вот так, похоже, и начинается процесс сепарации, когда из двоих один берётся, а другой оставляется..
Но мне кажется верным говорить сейчас именно и только о правильных, не содержащих лжи и обмана чудесах. Не обо всех — только о таких масштабных,что их даже и не замечают. И едва ли не бОльшее из них — вразумление. Оно настигает многих и многих, но каждого по-своему. Мне известно, например, о людях,которые при виде происходившего той зимой в Киеве и от вида всего случившегося после срывали с себя крестики, поддавшись эмоциям и негодующим мыслям на тему: как мог Господь допустить такое? И я знаю о тех, кто видел то же самое — и надели крест себе на грудь — даже будучи некрещёнными. И стали всеми силами и способами противиться злу. А ещё бОльшее число людей стало противиться злу без раздумий о религии, по зову сердца и по невозможности поступить иначе. Потому что это мы своими делами, совами и равнодушием вынуждаем Всевышнего допускать такое. Обращаем во зло свою свободу воли — и собираем плоды своих трудов.
Таковы они, наши апостольские времена: сильные запираются в домах и ждут защиты, а знающие свою слабость идут защищать. Мнящие себя зрячими не хотят видеть, а знающие степень своей слепоты стремятся поделиться своими зрением с видящими меньше их — чтобы сократить число оставленных. А древняя история перестаёт быть видимой издалека и отстранённо. Если думаете, что это не так, посмотрите на ещё мирные земли, на оккупированные земли и на Донбасс.
И сравните увиденное с тем, о чём читали в Новом Завете. Никому ничего не приписывая — сравните. И читаемое прежде без понимания обретёт плоть и кровь, потому что вот они — дети, с момента рождения ставшие беженцами от убийц. И вот они — люди, живущие каждый свой день под угрозой смерти. Вот предательство, неправедные суды и осуждения — и вот люди, готовые ценой жизни исполнить долг. Вот бесприютность, голод и жажда, вот сбитые в дорогах ноги и натруженные руки. Вот каратели и верящие лицедеям равнодушные зрители — и вот они, хозяйничающие в Храме торговцы и банкиры. Вот заживо мёртвые — и вот прозревшие и воскресшие. Вот те, кто без разделения по национальностям и отношению к религии защищают заповеди — и вот пытающиеся заповеди подменить и уничтожить… .
Как-будто сказал кто-то нам всем идти и смотреть, идти и научаться. Словно позвал нас за собой кто-то — неявно, но отчётливо. И можно не идти, но спрятаться в кустах или отвернуться к стене. Можно встать под флаг зверя, под ущербную радугу. А модно ответить: « Вот я!». в любом случае человек сам выбирает, как именно правильно всё будет с ним.
Всё будет правильно.
.jpg)
